Боль на мгновение пронзила ее грудь, а потом он издал низкий горловой стон и откинул назад голову, иссиня-черные волосы разметались на черной подушке. Его бедра устремились вверх, мышцы живота напрягались и расслаблялись, отчего татуировка в паху то растягивалась, то возвращалась на место.

— Быстрее, Джейн. Сейчас давай быстрее.

Он откинул ногу в сторону, и его грудная клетка начала тяжело вздыматься. Капельки пота на его потрясающей, влажной коже, блестели в тусклом свете лампы. Он приближался к оргазму… и чем ближе он становился, тем отчетливей она понимала, что делает это потому, что ей так хотелось. Все ложь про медицинский интерес: он завораживал ее по другим причинам.

Она продолжала ласкать его, сосредоточив движения на крупной головке его члена.

— Не останавливайся… Черт, — простонал он, его плечи и шея напряглись, соски стали твердыми и острыми.

Неожиданно, его глаза распахнулись и засияли как звезды.

Тогда он обнажил клыки, которые полностью удлинились, и с облегчением закричал. Он кончал, глядя на ее шею, и оргазм все продолжался и продолжался, ей даже показалось, что их было два. Или больше. Боже… он был неповторим, и среди его удовольствия комнату наполнял чудесный запах темных специй, она вдыхала его вместо воздуха.

Когда он успокоился, она отпустила его и полотенцем вытерла живот и грудь. Она не стала задерживаться возле него, поднявшись вместо этого на ноги. Жаль, она не могла остаться одна.

Он наблюдал за ней сквозь прикрытые веки.

— Видишь, — хрипло сказал он, — все то же самое.

Да как бы ни так.

— Да.

Он натянул одеяло на бедра и закрыл глаза.

— Если хочешь, воспользуйся душем.

Джейн схватила судно с полотенцем и метнулась в ванную комнату. Оперевшись руками на раковину, она подумала, что возможно горячий душ и мочалка, или чем там можно потереть спину, прочистят ее голову, потому что в данный момент единственное, что стояло у нее перед глазами, это он, кончающий на себя и ее руку.

Ошеломленная, она возвратилась спальню, взяла из сумки свои вещи, напоминая себе, что эта ситуация не была реальной, не была частью ее повседневности. Всего лишь небольшое затруднение, узелок на нити ее жизни, словно сама судьба приболела гриппом.

Это было не по-настоящему.

Закончив урок, Фьюри вернулся в свою комнату и сменил учительскую форму из черной шелковой рубашки и кашемировых брюк кремового цвета на бойцовскую одежду из кожи. Технически, сегодня вечером он должен отсиживаться дома, но так как Ви лежал пластом, требовалась дополнительная пара рук.

Что его устраивало. Уж лучше на улице сражаться с лессерами, чем лезть в эту ситуацию с Зи, Бэллой и ее беременностью.

Он повесил на грудь кобуру, сунул пару кинжалов рукоятками вниз и пару Зиг-Зауэров 72 на каждое бедро. По пути к двери накинул кожаное пальто и похлопал по внутреннему карману, убедившись, что прихватил с собой пару косяков и зажигалку.

На пути к парадной лестнице он молился про себя, чтобы его никто не увидел… и спалился, не успев удрать из дома. Бэлла окликнула его, как только он вошел в фойе, и звук ее шагов по мозаичному полу, заставил его остановиться.

— Тебя не было на Первой трапезе, — сказала она.

— Я преподавал. — Он бросил взгляд через плечо и с облегчением заметил, что она хорошо выглядела. Цвет лица был здоровым, а глаза — ясными.

— Ты вообще ел?

— Да, — солгал он.

— Окей… ну… ты не будешь дожидаться Рейджа?

— Мы встретимся позже.

— Фьюри, ты в порядке?

Он сказал сам себе, что не должен ничего отвечать. Он уже все обсудил с Зи. Это не его…

Но как обычно, когда дело касалось Бэллы, его самоконтроль исчезал.

— Я думаю, тебе надо поговорить с Зи.

Она наклонила голову, ее волосы спадали вниз по плечам. Боже, они были прекрасны. Такие темные, но не черные. Цвет напоминал блестящее красное дерево, тщательно покрытое лаком, отливающее красными и темно-коричневыми тонами.

— О чем?

Черт, ему не надо было этого делать.

— Ты кое-что скрываешь от него, что-то… что ты должна ему рассказать.

Ее глаза сузились, затем она отвела взгляд, сменила позу, переминаясь с ноги на ногу, скрестив руки на груди.

— Я… а, я не буду спрашивать, как ты узнал об этом, но я могу предположить, что это он тебе рассказал. Ох… черт побери. Я собиралась поговорить с ним после того, как увижусь с Хэйверсом сегодня вечером. У меня назначен прием.

— Насколько все плохо? Кровотечение?

— Не совсем. Поэтому я и не собиралась рассказывать, пока не схожу к Хэйверсу. Боже, Фьюри, ты же знаешь Зи. Он и так чертовски нервничает из-за меня, я так боюсь, что это будет отвлекать его при сражении, что его ранят.

— Да, но пойми, сейчас ему еще хуже, так как ему остается лишь строить догадки о происходящем. Поговори с ним. Ты должна. Он будет держать себя в руках. Ради тебя.

— Он злился?

— Ну, может быть немного. Он больше волнуется. Он не дурак. И знает, почему ты не хочешь рассказать ему, что что-то идет не так. Послушай, позови его с собой сегодня вечером. Позволь ему поехать с тобой.

Ее глаза слегка увлажнились.

— Ты прав. Я знаю, что ты прав. Я просто хочу оградить его.

— Он чувствует то же самое по отношению к тебе. Возьми его с собой.

Последовало молчание, по нерешительности в ее глазах он понял, что она борется с собой. Свою часть работы он выполнил.

— Береги себя, Бэлла.

Когда он отвернулся, она схватила его за руку.

— Спасибо. За то, что не сердишься на меня.

На мгновение его захватила мысль о том, что внутри нее был его ребенок, что он имел все права крепко прижать ее к себе, пойти вместе с ней к доктору, и всегда заботиться о ней.

Фьюри мягко отнял руку, освободив себя от ее прикосновения, и ее рука легко скользнула по его коже, оставляя покалывающие ощущения.

— Ты любимая женщина моего близнеца. Я никогда не смогу на тебя злиться.

Он прошел через фойе и вышел в холодную, ветреную ночь. Он думал о том, что он никогда не сможет разозлиться на нее. В таком случае, на себя? Да без проблем.

Дематериализовавшись в центр города, он знал, что ожидается некое столкновение. Он просто не знал точное местоположение этой стены и из чего она сделана; сам он ввяжется в драку, или же обстоятельства швырнут его на амбразуру.

Но эта стена ждала его в непроглядной темноте. И часть его подумала, не было ли на ней нарисована большая, смачная буква Г 73 .

Глава 17

Ви наблюдал, как Джейн зашла в ванную. Повернулась, чтобы сложить сменную одежду на стол, очертания ее тела выписывали элегантную S, которую ему хотелось обхватить руками. Прижаться ртом. Войти в нее.

Когда за ней закрылась дверь, и включился душ, он выругался. Боже… ее потрясающая рука унесла его выше, чем любой полноценный секс за последнее время. Но это ощущение было односторонним. В ее аромате не было ни намека на возбуждение. Для нее это было изучение биологической функции. Не более.

Честно говоря, он рассчитывал на возможность ее возбуждения при виде его оргазма, но его надежды были полным сумасшествием, учитывая то, что творилось у него ниже пояса. Никто в здравом уме не подумает: О, какое чудо с одним яйцом. Мням.

Вот почему он никогда не снимал штаны во время секса.

Он слушал, как работает душ, его возбуждение растаяло на глазах, а клыки втянулись обратно. Забавно, когда она ласкала его рукой, он сам себе поразился. Он хотел укусить ее, не ради питания, а потому, что хотел ощутить ее вкус у себя во рту и оставить зубами свою метку на ее шее. Что было на него, мать твою, не похоже. Обычно он кусал женщин из необходимости, и без особого удовольствия.

Но с ней? Ему очень хотелось пронзить ее вену и вкусить то, что перекачивало ее сердце.