Эти ледяные, светящиеся глаза оставили ее и переместились на приятеля. Неодобрение не сходило с его лица.

— Паршиво выглядишь.

— Зато ты сейчас роскошнее Мисс Америки.)

Пациент с трудом вытащил руку из-под одеяла, казалось, она весила как фортепиано.

— Помоги мне снять перчатку.

— Забудь об этом. Ты не готов.

— Тебе становится хуже.

— Завтра…

— Сейчас. Мы сделаем это сейчас. — Голос пациента упал до шепота. — Через день ты не сможешь даже стоять. Сам знаешь, что произойдет.

Рэд Сокс опустил голову, пока она не повисла на шее, как мешок муки. Он тихо выругался и потянулся к перчатке пациента.

Джейн пятилась, пока не наткнулась на кресло. Эта рука свалила ее медсестру в эпилептическом припадке, но двое мужчин вели себя так, будто контакт с этой штукой — так, обычное дело.

Рэд Сокс аккуратно снял черную кожу, освобождая руку, покрытую татуировками. Боже мой, казалось, кожа светится.

— Подойди, — сказал пациент, широко распахивая объятия навстречу мужчине. — Ложись рядом.

Дыхание в груди Джейн остановилось.

Кормия зашла в святилище, ее босые ноги и белая мантия не производили никакого шума, ее дыхание проходило через легкие без единого звука, едва заметно. Она двигалась так, как должна двигаться Избранная, не отбрасывая тени, не издавая ни шороха.

Но у нее была личная цель, а это неправильно. Как Избранная, она должна служить Деве-Летописице все время, и все ее намерения должны быть связаны только с ней.

Но личные нужды Кормии тоже были неоспоримыми.

Книжный Храм находился в конце длинной колоннады, и его двойные двери всегда были открыты. Из всех святилищ, в том числе и в том, где хранились драгоценные камни, это было самым ценным: в нем хранились записи о расе, которые вела сама Дева-Летописица, дневники, что охватывали необъятные временные рамки, тысячи лет. Святая Дева диктовала их специально обученным Избранным, и этот труд, выполненный с душой, являлся заветом истории и веры.

Среди стен, цвета слоновой кости, в мерцании белых свечей, Кормия неслышно шла по мраморному полу, минуя бесчисленные ряды, ускоряя шаг, нервничая все больше. Дневники были расположены в хронологическом порядке, отдельно для каждого года и в соответствии с каждым социальным классом, но то, что она искала, не хранилось в общем отделе.

Она посмотрела через плечо, дабы убедиться, что вокруг никого нет, и нырнула вниз по коридору, прямо к блестящей красной двери. В середине панели было изображение двух черных кинжалов, пересекающихся лезвиями, рукоятками вниз. Вокруг рукояток, сусальным золотом, на древнем языке был написан священный девиз:

Братство Черного Кинжала

Защищать и Оберегать

Нашу Матерь, Нашу Расу, Наших Братьев

Ее рука дрожала, когда она положила ее на золотую ручку. Эта зона была запретной, и если ее поймают, она будет наказана, но ее это не заботило. Даже если она и боялась того, что искала, она больше не могла выносить своего неведения.

Размеры и пропорции комнаты были колоссальны, ее высокий потолок покрыт золотыми листьями, стеллажи были не белыми, а блестяще черными. Книги на полках, опоясывающих стены, были обернуты черной кожей, их корешки отделаны золотом, в котором отражались слабые блики свечей. На полу лежал кроваво-красный, мягкий, как мех, ковер.

В воздухе пахло чем-то необычным, запах напоминал какие-то специи. Ей казалось, это потому, что братья приходят иногда в этот зал и подолгу засиживаются среди своей истории, вынимая с полок книги, может быть, о себе, а может быть, о своих предках. Она попыталась представить их здесь и не смогла, так как она никогда не видела ни одного из них. На самом деле, она никогда не видела мужчину во плоти.

Кормия быстро вычислила порядок томов, оказалось, они были организованы в хронологическом порядке — о, подождите. Здесь так же был и биографический раздел.

Она опустилась на колени. Каждый комплект томов было отмечен номером и на нем стояло имя Брата и его отцовская линия. Первый том был очень древним, на нем были архаично расположенные символы, что напомнило ей о самых старых частях дневника Девы-Летописицы. Этому первому Воину было посвящено несколько книг, а следующие двое Братьев значились как его сыновья.

Следуя далее вдоль ряда книг, она достала первую попавшуюся и открыла ее. На титульном листе был великолепно выписан портрет Брата, вокруг него следовало подробное описание: его имя и дата рождения, дата вступления в Братство, описывалась его доблесть на поле брани и тактические умения. На следующей странице располагалась родословная Воина на протяжении всех поколений, после чего шел список его жен и детей. Затем в каждой главе следовало подробное описание его жизни, как на поле битвы, так и вне ее.

Этот Брат, Торчер, по всей видимости, прожил долгую жизнь и был славным Воином. О нем было три книги, и одна из последних записей была посвящена радости мужчины, по поводу вступления в Братство, его единственного, оставшегося в живых сына, по имени Рейдж.

Кормия вернула книгу на место, и продолжила путь вдоль рядов, пальцем пробегая по переплетам, касаясь имен. Эти мужчины воевали, чтобы оберегать ее, они пришли на помощь, когда Избранные подверглись нападению сотни лет назад. Они также защищали гражданское население от лессеров. Может быть, все эти приготовления для Праймэйла пройдут не так уж плохо. Конечно же, тот, чья задача — защищать невинных, не сможет причинить ей боль.

Так как она не знала возраста того, кто ей был обещан, и дату его вступления в Братство, она просматривала каждую книгу. А их было так много, бесконечные полки…

Ее палец остановился на корешке толстого тома, одном из четырех:

БЛАДЛЕТТЕР

356

Имя отца Праймэйла заставило ее похолодеть. Она читала о нем, как часть истории расы, и, пресвятая Дева, возможно, она ошиблась. Если истории об этом мужчине были правдой, то получалось, что даже тот, кто храбро воевал, мог оказаться очень жестоким.

Странно, что его отцовской линии не было в списке.

Она шла дальше, отслеживая еще больше переплетов, еще больше имен.

ВИШЕС

СЫН БЛАДЛЕТТЕРА

428

Здесь был только один том, и он был тоньше ее пальца. Когда она легко достала книгу и провела ладонью по обложке, ее сердце бешено колотилось. Книга открылась с трудом, было ясно, что ее редко касались. Вернее, не касались вообще. Портрет Брата отсутствовал, не было и подробного описания его боевых подвигов, только дата рождения, которая указывала, что скоро ему исполнится триста лет и три года, и запись о том, когда он вступил в Братство. Она перевернула страницу. Не было никакого упоминания о его происхождении, за исключением того, что его отцом был Бладлеттер. Остальная часть книги была чиста.

Поставив книгу на место, она вернулась к томам, посвященным отцу и вытащила третий из них. Она читала об отце, в надежде узнать что-то о сыне, что могло бы развеять ее опасения, но обнаружила такую жестокость, что это заставило ее молиться, чтобы Праймэйл был похож на свою мать, кем бы она ни была. «Бладлеттер» 63 — очень подходящее имя для такого Воина, потому как он был одинаково жесток и к вампирам, и к лессерам.

Пролистав до конца, она обнаружила на последней странице запись о его смерти, хотя о причине ничего не говорилось. Она достала первый том и открыла его, чтобы посмотреть на портрет. У него были черные как смоль волосы, борода и такие глаза, что ей захотелось отбросить книгу прочь и никогда не открывать ее снова.

Вернув том на место, она осела на пол. По окончании секвестра Девы-Летописицы, сын Бладлеттера придет за Кормией и получит ее тело в законное владение. Она не знала что последует за этим, не могла даже представить дальнейшие действия мужчины, и очень страшилась сексуального обучения.

По крайней мере, как Праймэйл, он возляжет с другими, напомнила она себе. Со многими другими, часть из которых специально подготовлена для того, чтобы доставлять мужчинам удовольствие. Без сомнения, он предпочтет их. Если ей хоть немного повезет, он будет редко приходить к ней.